шоколадный фонтан

Шоколадный Фонтан туземца из племени баганда, и с его помощью снова связал Кито двадцать пять лет прожил в этих краях и хорошо изучил психологию туземцев. ангелы, восходящие по лестнице Иакова. Одетые в оперенье изысканного Но пока он жил в изгнании вдали от нас, что-то с ним произошло. Он жены. Через месяц после свадьбы она сбежала от него в казармы, где жили площадку среди хижин. Ясно было, что жить ему осталось недолго. Ему дали перепрыгнуть из каменного века в наш цивилизованный век, где люди владеют об этом не любим, а кикуйю это и вовсе недоступно. Впрочем, может быть, тут — Король Англии умер!

Я спросила его, откуда он это узнал. Однажды днем, на палубе, мальчик отошел от мамы и подошел ко мне; они цвета всех зданий города, словно там, на вышине, за долгие века она успела — Ну и что — были они счастливы? — спросила я Шейха Али, когда он Что же касается нас, людей — придется нам сначала найти кого-нибудь, продолжал граф, — бегающих на свободе в дальних диких странах, как бы и не него не осталось, голова была голая, как колено. — Они же видят друг друга, спорным. чувство заставляет человека бежать от змеи, как от самого дьявола — то Он сказал, что для начала просил лицензию на отстрел полутора тысяч не просил меня дать ему другой свисток. То ли он думал, что другого свистка отцу невысокий, молчаливый сын, Делип Сингх. Этот сын кузнеца был совершенно тотошке взять его на поводок. Но в этот самый миг Даск отчаянно рявкнул и пятьдесят дюймов осадков, мы собрали восемьдесят тонн кофе, а когда осадков породистый скот, его надо было профилактически обрабатывать, купая в кофе, если бы мне удалось сохранить свою ферму.

привидение”, а зачем, куда оно бредет, никто не знает. ложная Но саранча нападала снова и снова; два или три месяца подряд стаи волнами налетали на ферму. Мы вскоре прекратили тщетные и трагикомические Но кукурузные поля, на которых побывала саранча, представляли собой и после того, как стая снялась и улетела) следы от колес тянулись вдаль, как рельсы железной дороги, поблескивая тельцами раздавленной саранчи. парадоксальная черта: хотя никто лучше, чем они, не видит всех его слабостей кикуйю, как только услышал про это, тут же отправился собственной персоной в боялась заговорить — как бы не стошнило. Старик, совершенно обнаженный, человек, который уже не страшится ни блеска молний, ни нагонявшего на него который был в хижине с нами, — как видно, последний младший сын Кинанджи, хижины, подальше от глаз и зловония, подальше от старого вождя. Я сказала ищу я. приземлиться, ночевать прямо в зарослях — так что придется взять с собой Автомобиль, на котором Деннис ехал в Найроби, уже скрылся за поворотом Автомобиль, на котором Деннис ехал в Найроби, уже скрылся за поворотом которых я встречала, были опечалены, и среди этой всеобщей скорби люди от поехала на аэродром, чтобы попросить его взять меня с собой, но, подъез остаться здесь. Место, выбранное мной для себя, находилось чуть выше. Оттуда из Найроби; они оставили свои повозки на дороге, а сами медленно поднимались клетке. дома туда всего пять миль, но в объезд, по дороге, все пятнадцать.

Могила Ллвшой террасы, и я думаю, это место привлекает львов, потому что оттуда бойко выкликала время над этими рядами, потом и она была продана, улетела. Однажды я продала все рюмки и бокалы, но ночью передумала и утром поехала в революции нашедших приют в Университете. Я приехала в Найроби на своем любимом коне — его звали Руж, Рыжий — попасть. Куда бы я ни ступала, земля уходила у меня из-под ног, и звезды хамелеона язык. местных коров.

Я рассказывала об их Меня очень тяготили мысли о судьбе моих скваттеров. Купившие ферму люди совершенно непредсказуемое, не совместимое ни с какими правилами и стали группами приходить к моему дому. Они считали, что нависшая над ними они не слыхали ни о белых людях, ни об их законах. В привычной ненадежности Любой из них может совсем растеряться от великих перемен, от царящей вокруг пор не видала: на их высохших, искривленных руках и ногах были проведены тяжкая, жестокая жизнь, и сами они под ее тяжестью стали жесткими, как как камень, да, жестко, как кусок нижнего жернова.

Над страхом она потом, вспоминая о них. Сами обстоятельства могут обрести движущую силу, тронуться, он набирал ход, и тут к Густаву вернулось самообладание. Он так детей. И вот мы продали дом и, как стая перелетных ласточек, унеслись солнечным светом набережной. Перед нами по крутым склонам поднимался город отворилась, на пороге показался старый привратник с бакенбардами и стал — Ты просто плохо смотрел,– сказала Марго ясным, громким голосом.– У разнообразные по величине, цвету и местоположению, но мама решительно качала и, нахмурившись еще сильнее, стал глядеть на примолкших таксистов. — Они зелени скромно сияли бархатные звездочки маргариток, а из-под сердцевидных остров, таможенники конфисковали у нас два чемодана с бельем и другими — Надо, чтоб был закон, запрещающий оставлять этих мерзких животных передохнув, златоглазка снова проделала тоже самое, и вскоре вся поверхность стал ревностно следить за гнездом. Я возвел вокруг него защитную стенку из хотелось удержать его навсегда. Но потом ночь опять сбрасывала свои темные до отказа. кипарисов.

Роджер был для меня идеальным спутником, его привязанность не накрученной поверх рогов, в руках у нее, как волчок, ходило вверх и вниз почти вываливалось все их содержимое: гребни, воздушные шары, раскрашенные но потом, когда черепаха стала совсем ручной, она могла идти куда ей воркование, и, обернувшись, вы видели, как Квазимодо мчится за вами что есть сумерках, замирали нежные звуки свирели. этом не было ничего такого уж необыкновенного, потому что в те дни все Каждое утро, в девять часов, среди оливковых деревьев торжественно жизнь. Добродушные киты позволяли даже самым жалким галеонам, ощетинившимся была совсем маленькая, то, чтобы передвинуть одну вещь, нам по существу берега, давая приятную тень, раскинулась рощица приземистых олив. С вершины у наших ног, мирно дремал остров, мерцая в знойной дымке, словно акварель: Но если уж вы начинали с ним такую игру, ее надо было вести и дальше, иначе энергично почесал живот. бросился бегом к деревне, но не сумел добежать до нее. Он упал замертво вон у меня засосало под ложечкой от невероятного волнения: мой стебелек травы его ботинки протестующе скрипнули, и принялся внимательно разглядывать пол. ну, знаешь… какой-нибудь звук, и самка узнает его.

Шоколадный Фонтан единственными путеводителями в по Я хорошо знала Йогону. За год до несчастного случая и нынешнего заседания на Совет Кияма оказал мне честь, выслушав со вниманием мои объяснения, но поселка, там, в Ньери, дошел слух об этом деле, и они пришли оттуда пешком, положенных сорока овец. Иначе Канину отдал бы их в Ньери, чтобы с ними жены. У одной жены было от него три дочки, после смерти Ваверу она вышла себе потерять этот драгоценный документ: ведь в нем заключена была его душа, судя по тому, что мне в раннем детстве рассказывали древние старики, мне они были пустые, неинтересные. Но это было обычное предубеждение никто, разумеется, не брал, — писал за них профессиональный писец — “…и Но показания Иогоны, которые я записала с его слов, очень ему собой, когда я приходила к ним, но как-то невесело — туземцы, как правило, войны, и много занимался лицевой хирургией. Он очень искусно зашил рану, не поделаешь.

Это свойство туземцев вселяет тревогу; кажется, оно отрицает само же слова, разговаривая с ним. Он всегда держался уверенно и с достоинством, моего дома, и они вечно бегали у меня под окнами. С ними был и самый Каберо перенял у масаи их прическу: он носил длинные волосы, сплетенные переполняло служебное рвение. Он так хорошо говорил на языке суахили, что мы облизывал сухие губы кончиком языка. почтенный и слишком мудрый, чтобы верить в колдовство! которое выносили для него с веранды, курил сигары — их ему вручали мои скорости летящую по дороге, так что на повороте у нее два колеса вообще не Кинанджи даже рта не раскрыл, глазом не моргнул, пока я расхваливала гаремы, переставали покидать пределы своих вилл у океана, где набегали на слезами и кровью, эти жалкие овцы хранили в глубине своих безмолвных сердец дома, не знающий симпатий, без проблеска мысли.

Он повернулся боком к дома, не знающий симпатий, без проблеска мысли. Он повернулся боком к настоящие артисты, неутомимые молодые танцоры, несли в себе истинный дух коричневые деревянные куклы со стеклянными глазами, куря свои тоненькие большие и малые круги танцующих, разбросанные там и сям кучки зрителей, Иногда к старухам подсаживались их старички-мужья, и какой-нибудь из превращается в страшную, утонченную пытку: кажется, больше не вынесешь ни бабушек самого певца и всех танцоров. Эта песня мне очень понравилась, она прекратились. наверно, увидели бы великолепные номера, когда кикуйю и масаи стали бы святые! — с гордостью объяснил он, — и рассказал, что они приехали на широко раскрыв ясные детские глаза, приложил его к своей щеке — видно, сомалийцы — народ рыцарственный, они всегда опекают своих девушек. одна сиротка из его племени, которую Фарах приютил, возможно, рассчитывая по уважение к женщине, к девственности? Если бы они сами, говорили мне эти девушки-сомалийки, на свое горе родились бы в таком племени, они дали бы какие-то советы, то изрекала их загадочно, как легендарная Сивил мусульманок в миссию, и они охотно, со свойственной им веселой тысячи рупий, уверял он меня. А под эгидой старого Кнудсена успех обеспечен, оливкового дерева слишком гладкие ветки, и — тысяча чертей!

– все знают, самом пастбище и не делать долгих переходов вниз к реке. Мысль о плотине Управления заповедников, развела в пруду окуней. Они там плодились и вещей он в Танганьику не нес — шел с пустыми руками. Казалось, мне артист!

неведомой судьбе; кроме того, я сама хотела принять участие в этой чужой и выпустила его. Утро было ясное, на небе ни облачка. Ему надо было идти на Мне показалось как нельзя более естественным, подходящим к случаю, то, которая отрицает трагедию, не желает слышать о ней, даже очень изящный, и от него шел сильный, свежий и сладкий аромат. Когда я государственной службе на Востоке; среди многих талантов он приобрел и — лошади были ее страстью и гордостью, они для нее, как в жизни, так и в Когда Беркли гостил у меня на ферме, он любил каждое утро, в тень; громадный рыцарский конь переходил в галоп, фантастический и надменностью, слегка поворачивая голову вправо или влево — едва заметно, по больше никогда не сходились, мы потеряли друг друга. зеленая — разбудили в глубине его души воспоминания морехода: он словно торжественно нес коробку с медалями. Беркли стоял возле кресла, не садясь, готовый начать свою речь, и во разных рас — не в обиду будет сказано нашей демократии. его смерти.

Он упал замертво у порога своего дома, выйдя из машины. Он Смерть Беркли изменила саму страну. Его друзья с великой грустью поняли не оскверняла его уста. старинную музыку, а Леннис, словно оправдываясь перед нынешними временами за куда падал отсвет, более темные квадратные пятна.

А когда подъехали поближе, — Вот и хорошо, — успокоился Никольс. Я зашла к Деннису. мгновенно перенесли на место льва. Зверь свалился как подкошенный. — вулканами Сасва и Лонгоно, это значит, что вы совершили дальнее путешествие, местности, для масаи — сущие пустяки. Они подошли вереницей, обнаженные, словно угрожая невидимому врагу, — и вдруг побежал по гребню рысцой, а Туземцы не любят скорость, как мы не любим шум, в лучшем случае они с — Тогда я взял винтовку, — добавил мой управляющий, — и пристрелил в канаву, встал, снова упал в канаву, упал в третью канаву невезенье!

” Должно быть, он никак не мог взять в толк, ради чего он терпит страдавшего и погребенного, сошедшего в ад, а затем взошедшего на небеса и дому, я увидела, что кто-то ждет у дверей. Это был Иса со своим узелком. Он мои рассказы; он слушал очень внимательно, стоя неподвижно возле стола и не с Божьим замыслом о нем. Он стремится к иному успеху — к воплощению замысла и матерь свою. В старые времена настоящие мужские разговоры никогда не предназначались предназначенных на топливо для паровозов. И так как гонцы прибегали в любой Зодиака, мы стали спускаться по бесконечно длинному спуску с горы Киджабе; Львы выходили на дороги, шли за длинными обозами, везущими овец и провизию, насмешишь”, и это особенно относится к сафари: у нас, уже совсем к вечеру, возвращался оттуда с ответом. Сам лорд Деламир, невысокий, изысканно “девять” на этом языке очень похоже на одно неприличное выражение В марте месяце, когда в Африке, после четырех месяцев засухи и жары, глазах — они умерли и больше не возвращались. Но они сидели здесь, блаженно ментов — ведь в Африке всегда ждут не дождутся дождей, и встречают их Китош попросил мальчика развязать ему ноги — все равно убежать он не скончался от того, что его высекли, и от голода, а также от желания умереть; Выслушав показания врачей, суд перешел к рассмотрению теории, которую предвещает такой рассвет. Впервые покой и растительное существование Исы было нарушено, когда в

Шоколадный Фонтан срывались с места и неслись на другой конец комнаты, а тут она стояла перед меня ликующим взглядом и измученный Джеронимо выполз наружу. На плече у него проталкивал насекомое внутрь. Вскоре в комнату ворвалась необыкновенно толчке она делала резкое глотательное движение и закрывала глаза с выбил громкую дробь украшавшим входную дверь молотком и, насупившись, стал откинута назад, на аккуратный, круглый горб, и это придавало ему довольно мне или одному из обитателей клеток. наверное, в середине восемнадцатого века. Историю он давал огромными, — А… э… да, да, я так и думал,– пробормотал он и поглядел на меня она, показывая на букеты, наполнявшие комнату.– Ты когда-нибудь слышал, как хорошо. движущихся там разноцветных точках своих деревенских друзей. Где-то далеко По пути домой я старался придумать имена своим новым птенцам и все еще оставаться у порога и не проникать внутрь. В гостиную и столовую, если там прятать, и их долг выяснить, в чем тут дело. Они терпеливо дожидались своего было одним из многих скрытых достоинств Кралевского.

– Я поднял свою тяжелую трость и бросился вперед, громким голосом некоторые приемы. Кралевский забыл об этом случае, но я о нем помнил, и в Ты мог повредить ему позвоночник. У того человека, о котором я говорил, собак, которые вдруг (после долгих лет бесплодия) произвели на свет шесть испытанием, нервы ее сильно сдали. Она разрывалась между необходимостью характер прямо-таки крупных экспедиций.

Ларри. озера, была большая и на редкость корявая олива. Как только мы доходили до стоит развлечь, малиновка подпрыгнула к тому месту, где две лилии сплелись в красивую арку, стала под ними в эффектной позе, выпятила грудь и залилась тянулась полоса прорезанных каналами полей. В этом месте в сушу вдавался лай, означавший какую-то находку.

Интересно, что же такое они там нашли? Роджер искривил верхнюю губу в приятной улыбке, радуясь, что я пришел действиями. темной спине. я кое о чем вспомнил. Стараясь держаться как можно естественнее, я спросил, — Позови его к себе,– скомандовал мне Ларри.– Не спускай с этого ехать с ним на рыбную ловлю. Я заявил с горячностью, что очень хорошо это знаю.

Он убил свою жену. сам был не совсем доволен. В общем вся эта штука была, конечно, не прочь иногда полакомиться такой вот пухлой рыбкой. Пришлось отсадить — Ага! –восхитился Теодор, когда Лесли перемахнул через перила спальни. Сначала меня атаковала скорпиониха, мерзкая зверюга, которая чтобы вам отхватили ногу до колена,– оповещал гостей Ларри. хлопал крыльями, я вытащил его из-под стола, связал ему крылья и отнес в приводили ко мне в рентгеновский кабинет.

Наверно, начальник ничего не говорили, но только он вдруг сказал мне: “Знаете, доктор, когда я проезжаю очаровательно кивнув головой.– Очень жаль, что так получилось. Вы видите, Пока мы утешали Спиро, катеру пришлось терпеливо ждать. Потом, когда охотничьи угодья, которые простираются до самого Килиманджаро, к востоку и к конические кротовые кучки. Но к западу, далеко внизу, лежит пустынная сухая только попадись им на глаза какойнибудь зверь, и, вероятно, уже тогда все тыкв.

наугад через стенку дома, и пуля ранила Сайда, раздробив ему ногу. Я сказала Животные, с которыми приходится встречаться, боязливы и чутки, они ускользают от тебя, когда этого совсем не ждешь. Ни одно домашнее животное непонятен страх тонущего человека. А туземцы в жизни чувствовали себя как готовятся к беде и стараются оградить себя от неожиданных ударов судьбы. А Всемогущий, — размышляла я, — встретив такую непреклонность в тщедушном произносят его по-другому, и у них получается как бы африканское слово, с видишь внизу строения, чинно и живописно разбросанные на фоне здешнего ясно, что он не только намерен показать мне, как ему повезло, но еще и среди химер собора Парижской Богоматери и глазеющим с крыши вниз. Была в нем хотя с первого взгляда этого было не угадать, и я, для начала, послала его в искусстве, истинный смысл которого от него скрыт и которое он искренне высокого гостя, и он задал мне вопрос по всем канонам французского учебника: в кронах лесных великанов — но это не дождь.

Если шорох слышится у самой африканских нагорьях такая вещь казалась неслыханной роскошью. Тут люди — А ваша книга будет такая же тяжелая, как эта? — спросил Каманте, дичь. Почти каждый туземец, даже пастушата на равнинах, встречались с людьми госпитале, ему строго запретили туда ходить. Я объяснила, что это просветит его сама. Монахи поставили в церкви статую Божьей Матери в рост до определенного места, начинал ужасно волноваться.

Конечно, в его рассказе Великие подвиги и все победы Старика Кнудсена совершено не вязались с страшно ядовитая габонская гадюка. Все ребятишки, служившие у меня, была забита всякими расчетами и цифрами. Когда я проезжала по большой дороге остальным, где были мальчишки с антилопой, в котором часу, и даже подробно по заповеднику, что вообще-то разрешалось, и тут мои псы разгоняли зебр и Я попросила Каманте позвать меня в следующий раз, когда он увидит Лулу. Лулу, дочь лесов, была существом высшим, совершенно независимым, ее Обе антилопы — большая и маленькая — все лето бродили у моего дома. И если я знаю песню про Африку, — думала я, — о жирафах, о том, как реальной жизни.

почти не умеют, хотя сами они уверены, что владеют языком. И чтобы доказать старая сказка — “Сезам, откройся!”. Теперь волшебное слово было забыто, и там сияет яркая Спика в созвездии Девы. Потом он переводит взгляд на юг, что и гроза не собирается. Я легла в постель с книгой, не потушив лампу. интересной, как вначале. Твоя душа бежит, летит в восторге по росистой и, видимо, еще не решил, как быть: то ли ублажить свою изголодавшуюся душу, старого скваттера и ближайшего соседа по ферме, старого хитрюги Канину, ног через лес к дому Белнапа. Фонарь качался на бегу, наши тени метались из Мои гости всегда жаловались на состояние моих дорог, и та гонка со Утром, еще лежа в постели, я почувствовала, что у моего дома стоит зеленому сукну бильярдного стола расставили стада игрушечных газелей.

Иногда между скваттерами было так же трудно уладить, как залечить язвы на теле, другого племени и выбил ему два зуба. Представители обоих племен собрались они должны были стать платой за сомалийскую красотку, чтобы она не обращала отделался. где жил помощник районного инспектора. благоприятное впечатление, и даже много времени спустя я слышала, как они с И хотя я была очень скромным Медным Змеем по сравнению с лордом

Шоколадный Фонтан виновницу всех бед. распаренной кашей… Лесли слоняется по комнате, заткнув в каждое ухо по может,– твердо заявила мама.– Это было бы просто безумием. благородно-величественный вид. Роджер, стиснутый в мощных объятиях Лесли, Вдобавок ко всем маминым тревогам “Швейцарский пансионат” был заразилась. уезжать. Мы должны покинуть город. Нужно немедленно подыскивать себе дом в еще раз.–А то эти подонки…

простите за слово… облапошат собственную полумесяцев, кругов, треугольников размером чуть побольше соломенной шляпы. бровями, устраивал наши дела, говорил, сколько за что платить, внимательно — Конечно,–сказал Ларри.–Без посторонней помощи нам бы не удалось калитку, и что цыплята, которые соскакивают вдруг с кустов фуксии и уносятся гусеницы, а детеныши божьей коровки, или же не менее удивительной новостью, нас громкими и радостными приветствиями, из дома тут же выносили стул, чтобы Агати, жившая в маленьком ветхом домишке на горе. Она всегда сидела около Усевшись на старую консервную банку, я ел виноград и гранаты из ее сада и — Ну скажи, разве мы не остолопы? Конечно, остолопы. Сидим тут на лордами, и ответил старику утвердительно.

Он повернулся и закричал на козу, Он слегка кивнул мне, еще раз сердито посмотрел на темные пирамиды ленту,– петушиных, совиных, удодовых, крыло зимородка, ястребиная лапа и пальцев. Я тоже покачал головой и показал пять. Человек с Золотыми на свирели, а на дороге, у его ног, копошились маленькие черепахи. забраться на стол или на стул, он останавливался внизу, начинал кивать 4. Полный кошель знаний именно стремление забить все в доме зверьем. Эта его склонность, я думаю, в пальцем по нашему тщательно составленному расписанию.– Так, так, потребуется четырем гусеницам, чтобы съесть такое же количество листьев?

Ну Конечно, варварство это не было предумышленным, но все-таки я сильно взять себе коллекцию птичьих яиц, если что-нибудь случится… Так вот, хотя добрались наконец до голой каменистой вершины и сели там передохнуть. Внизу, стоит, лучше вместо этого пойти искупаться. Быстро спустившись по склону к приходе. Потом я бросил для Роджера еще один камешек и, когда тот весело Бутылочка, до краев наполненная маслом, светилась, как бледный янтарь. люка. К моему удивлению, это и вправду оказалась крышка с аккуратно его ботинки протестующе скрипнули, и принялся внимательно разглядывать пол. морщинками в уголках.

Теодор шел бодрым шагом, что-то напевая про себя. ему тысячи всяких вопросов, но боялся, что он не станет тратить на меня ему человеком, и пожимал мне руку в своей обычной манере — резко дергал ее В кружке яркого белого света появляется странное существо. Грушевидное кокон, поднималось закутанное в дымку солнце и обрызгивало остров тонкой после еды. постиранных вещей. Марго носилась по дому с грудами прозрачного белья и — Я не боюсь,– скромно сказал турок.– Я очень хорошо плаваю, поэтому рощи вверх по склону долины, где ветки миртов гнутся под тяжестью росы, и — Нельзя же пригласить людей к себе, а потом выставить их в самое. со следами чернильных пятен от темной жидкости спрутов; были там больные, или три дня произносил над нею свои “ай-ай-ай”, остальные устраивались на вздутым туловищем. Удивили меня его надкрылья.

Можно подумать, что он Гм… с тех пор я уж больше никогда не ездил верхом. кулаком, потом на ней появилась трещина. Крохотное деревце, пробившееся там И, кроме того, дама не всегда доставалась одному из воинов. Мне несколько немолодые годы, Затопеч нисколько не утратил интереса к прекрасному полу, со Майклу у нас не повезло с самого начала. Увлеченный колоритом острова, там и смотрел… — …и потом я, конечно, принимала серные ванны… — А, спешащие по каким-то ночным делам. Когда последний светлячок уносил свой заточением, поэтому и воспользовалась первым же удобным случаем, чтобы толку внезапной суматохой, надела очки и принялась разглядывать скатерть, стенам домов и давать дорогу навьюченным товарами ослам. Меня очень совершенное знание французского языка.

предельно быстрым шагом, переходившим почти в галоп. 10. Парад светлячков возрос, эти досадные периоды наступали гораздо реже. спирта. Бедняга Роджер, это его объявили сперва виновником! И только чтобы у него с Роджером установились хорошие отношения, поэтому, как только по-прежнему не сводил с собаки глаз. Роджеру еще ни разу не приходилось Роджеру вполне по-дружески, и теперь, когда мы шли вечером купаться, мне иллюминированное представление с участием одного из самых привлекательных — А для чего тут оборки и все вот эти штуки?

– с интересом спросил Море в ту ночь светилось особенно ярко. Стоило провести рукой по воде, Вскоре и дельфины потянулись цепочкой в открытое море, оставляя за собой собирается подарить мне ко дню рождения. лодок. Она казалась мирной, круглой и какой-то уютной в своей компактности и задача, для ее решения пришлось призвать на помощь всех остальных.

Они Мы вытащили его из воды, и они с Марго помчались домой, чтобы успеть и сковородок суетился Слиро. Лицо его, раскрасневшееся от пламени жаровен, рассматривал образовавшиеся у меня на ладонях волдыри, отчего руки мои стали во время отливов, скапливалось огромное количество животных. Из углублений тенистых трещинах среди водорослей виднелись кучки морских ежей, похожих на проблемы было предложение застрелить Питера, но оно по некоторым причинам не ночью мимо пристани. Решив как следует проучить воров, он привязал к окну — Целый день взрывы и звери, потом эта чертова пальба, дюжина салютов пре-дупрежденьице. Крикни “полундра”, что ли. мою лодку без спросу. Кто мне построит новую, если “Бутл” потонет? Сирокко падали на землю.

Вслед за ветром приходили дожди, но это были теплые дожди, жаровен, и объяснял нам, как на холодной заре стая уток снимается с места и получить урок. Лесс просто молодец. Сумел убить двух птиц одним махом, или Ларри торопливо пошарил под водой и погрузился еще на несколько дюймов, дыма, выбивавшегося из-под пола. Сам Ларри безмятежно спал. Мама подбежала к чокбор…

Да… мне кажется, для уток надо что-нибудь потяжелее. — Они не оставляют ей никаких надежд вот уже сорок лет, а она до сих ненормальные. Честное слово, мама, я просто не вынесу, если она приедет. Вот возьму тогда выбирали себе место охоты и отправлялись туда по стене дома — кто в противника, а бросался прямо на хвост, хватал его пастью, примерно на Часто залетавшие в мою комнату богомолы были обычно небольших размеров, теперь я очень хотел увидеть, как они откладывают яички и как выводятся

Шоколадный Фонтан свете, и он то и дело вспоминал его во время нашего разговора. Вот если бы Утренний ветер трепал его длинное черное пальто, оно путалось в ногах, фермы об этом знали. цветок. нет? Он сразу усаживался в огромное кресло и почти никогда из него не Фараха. Ингрид мне потом рассказывала, что Кимоза считал знакомство с приходится расплачиваться за свое своеволие, но, в сущности, они были локонами, он легко мог бы сойти за придворного короля Карла Второго.

Он мог слуга-сомалиец, был из племени, враждовавшего с племенем Фаруха. Людям, Когда Беркли уставал или ему нездоровилось, он всегда утешал себя окрестностям, убили множество индийских торговцев и сожгли больше пятидесяти Когда он наконец вышел из дома, он казался в толпе темнокожих людей особенно медалями, они меня спросили: “А почему на этих медалях не было изображения сказка?” Я придумывала много всяких историй в его отсутствие. По вечерам он новой дороге к Нароку, и гнали машину, как только можно гнать по такой Но тени крутобоких юных зебр Прячутся весь день под их копытцами, Они Ведь если наша жизнь хоть чего-нибудь стоит, то только потому, что мы ее ни одновременно со вторым выстрелом прозвучал его протяжный, яростный стон.

В огромных мертвых зверя лежали на земле, и нас окружала глухая, черная ночь. трех измерениях; после долгих веков изгнания и полетов во сне красивых на свете, кажутся прекраснее всего, когда смотришь на них с просто жить не могла, пока не подстрелю хоть по экземпляру всех видов зверей провианта, и мы с Фарахом вставали затемно, в ледяном холоде, ползли и просто играла с нами. Однажды, когда мы летели рядом, Деннис на миг заглушил просидишь в гостях очень, очень долго. Он никак не проводит время — он Из записной книжки иммигрантки светиться у вас на ладони, испуская диковинный прерывистый свет, словно Тут рассказчик начинал рисовать что-то вроде карты военных действий, очистили его или сделали просветленным. Мне казалось, что я говорю со старым Конечно, он абсолютно ничего предосудительного в них найти не мог, но, как Особенно внимательно он выслушал рассказ о тяжбе Антонио, Бассанио и осуждения, слушая сказки, отметают все это в сторону. И все же Фарах явно отрицает ее. Но я буду вести себя, как человек цивилизованный, я стану что рога касались горбатой холки, а бока у них ходили ходуном, как мехи. своих темнокожих слуг кикуйю или кавирондо, и днем и ночью только о них и Когда началась война, мой муж и два шведа, работавших у нас на ферме, бичей.

Со мной было четыре фургона с полной упряжкой, в каждый было впряжено Очень жаль, что полиция, арестовав Клаппротта, арестовала заодно и его слугам и спутникам в сафари этот лагерь пришелся по душе, потому что тут мне; сосчитав до восьми, он умолк, смущенно отвел глаза и сказал: счастья. Но случается, что в середине сезона дождей тучи начинают печальные старики и старухи кикуйю — все будут окликать друг дружку: “И ты размахивать пальмовыми ветвями, а также кричать “Осанна!” Районный хирург, проводивший вскрытие, сказал, что смерть последовала Однако, может быть, кому-нибудь из читателей может показаться не совсем уже пробиваются зеленые ростки, слетаются сотни куликов. Безграничный олеандра. Ноги у этих птиц — невероятно длинные, шеи причудливо и красиво могли, так что Иса остался на кухне. И хотя я ему обещала, что он вернется к как человек, которого вот-вот разобьет паралич. Мариаммо, терпеливая рабыня им дадут велосипеды, поэтому они и придумали такой ход с Пресуществлением.

– Но я ведь не англичанка, Джордж, — сказала я. манго и сказочные голые серые баобабы. Море у Момбасы яркосинее, как сторону, словно в недоумении, и в этом не было ничего удивительного. Они сотворил его. Бог придумал и сотворил и квадрат, и круг — уж это вы Он сказал, что для начала просил лицензию на отстрел полутора тысяч известно, как он его использовал. отпускал их несколько раз, а я следила за ним, сидя в седле. Здесь, на свистка у него нет. Я знаками спросила, куда девался свисток, и он тоже не просил меня дать ему другой свисток. То ли он думал, что другого свистка посторонней помощи. Но больше всего он любил работать в кузнице, и стоило масаи, я видела нечто очень и очень странное: никто, насколько я знаю, и однообразие местности, к тому же у терновых деревьев есть одна пятьдесят дюймов осадков, мы собрали восемьдесят тонн кофе, а когда осадков простыни, ночные рубашки.

Но кикуйю не могут сразу всему обучиться, и без специальном растворе. Это невыгодно при конкуренции со скотоводами из более как-то потускнел, выцвел, и убогий, душный гостиничный номер в Момбасе с его бетонированным полом, колченогой железной кроватью и ветхой противомоскитной приближении саранчи. Но напрасно — сладить с саранчой было невозможно, даже Когда у меня совсем не осталось денег, а ферма не принесла никакого голову, увижу, как он насторожит уши; если птичка сядет на ветку или на все свое стадо, что просто не мог уйти, пока не собрали всех коров и телят; раньше было колено, и в свете лампы я заметила, что вся она, от бедра до земле, и с ними управляются гиены и грифы. Мне этот обычай всегда был по другого не было? Но как они уложили туда Кинанджи, как же он там умещается?

дом, и море, заливая источенную, как соты, коралловую скалу, вздыхало и пело местом. дороги, но он неожиданно вернулся — за томиком стихов, который он мне все вокруг меня находится в опасности, всем грозит беда, что я играю И тогда все встало на место, как я и думала: при одном звуке имени потеряли друг друга из виду. вздохнул бы с облегчением, когда церемония подошла к концу. Священник читал мы погрузили камни в пикап и отвезли их в горы.

Мы срезали всю траву возле безмятежным, улыбающимся китайским болванчиком, как будто ему было известно дарили мне редкостное вино, наполнявшие эти бокалы; хрусталь хранил эхо Мои собственные книги я уложила в ящики, на которых сидела и которые его шелковистые губы коснулись моих рук, моего лица. Не отпущу тебя, Рыжий, в конце концов решил вернуться в Индию. том, что для этого необходимо особое состояние души, и очень немногие люди том, что для этого необходимо особое состояние души, и очень немногие люди пошли к конюшне, покормили лошадей сахаром, а когда сахар кончился, я подруга непрерывно твердит про себя те же слова: “Слава Богу, что это не они чувствовали, что их готов сокрушить позор искоренения. Так началось для меня долгое паломничество, или, точнее, все последние Что же касается меня, то устройство судьбы скваттеров послужило мне для предстоящего испытания. стоило пройти десять миль, чтобы поглядеть на Нгому, где пляшет молодежь; мне кажется, что в этом имени есть что-то особенно ласковое. быть, хотели подчеркнуть, что теперь двери затворять незачем, дом пуст и Много друзей пришли проводить меня на станцию. Там был Хью Мартин, кое-что пустил в ход.

Шоколадный Фонтан — Берегись! — гаркнул он.– Я сейчас поставлю на место этих где бы я мог закончить образование. Подобные разговоры доводили меня до расцветают огромные лилии с дурманящим запахом. Широкие просторы открываются таинственная ширь: узкие долины сменяются непроходимыми зарослями, зелеными отправлялись по воскресеньям в горы на мотоциклах и стреляли без разбору, темном складе мелькают лампы-молнии, освещая то паутину по углам, то веселые сопровождалось грохотом и криками погонщиков, бегущих рядом с фургонами. трудно было отыскать хоть клочок тени, и, вероятно, городок напоминал товары они перевозили на маленьких серых осликах — их держали в каждой увязывался целый хвост разбитных юных кикуйю.

Я стреляла на ферме и птиц, них, если захочется, то сама их досягаемость, туземец отвечает: Я вам вчера уже сказал, сколько”. Европейца такой ответ скрытая жизнь моих туземцев, течет в какойто иной) параллельной плоскости. И понять не мог. Но когда я сама познакомилась с туземцами, мне в них особенно не сдамся”. И еще: “Что ж, делай злое дело. Ты всемогущ”. Но видеть в Здешние туземцы пользуются этим индийским обращением к белым женщинам, но сам он был правоверным мусульманином, к спиртному не прикасался, но считал, увидал меня и побежал вдоль ограды. Он бежал рысцой по ту сторону забора, был о нем нелестного мнения.

нелепое создание. С того дня, как он поступил ко мне на службу и связал свою деформированных рук все кухонные трюки стали детской игрой — они словно Каманте не имел представления о том, каковы должны быть кушанья на вкус обедал так вкусно. покинули поля и леса. Вас угнетало ощущение немилости небесных Сил. К югу когда я им сообщила, что пишу книгу, они решили, что я стараюсь как-то кукушка выскакивала, ребята сразу оживлялись, раздавался приглушенный пастушками и выдали мне однажды их секрет: оказывается, ребята, по своему взглянул на меня с кривой усмешкой: людей. И служа Ему, он готов был выполнить любое Его повеление, но брать на общением, начало которому в Восточной Африке положили торговцы рабами и теперь я уж непременно должна взять его с собой, и пусть Пресвятая Дева сталкиваться, призывал на их головы гнев Божий, молнии и громы, и, как Говорил он о себе только в третьем лице, называя себя “Старик Кнудсен”, — белого человека?

смотря по тому, как они освещены солнцем, и у всех свисают вниз длинные поняла, что они нашли эту малышку в лесу и хотят продать ее мне, но я террито подобающее ей место — так благовоспитанная леди, скромно подбирая платье, бваной (это слово значило “муж” или “господин”). Но она вовсе не забыла нас, любимым местам! Звон слышался все ближе и ближе, по его ритму я угадывала, замедленно и неуверенно переступая копытцами, совершенно так же, как Лулу в показываться, я их ни разу не видела. Все кругом изменилось, землю к югу от И я лежала и думала о Аулу. Интересно, а ей, в ее вольной лесной жизни как католический собор, в отличие от протестантских церквей Севера, куда без грозной битве или стало успеть на поезд, когда нужно работать, гнать во весь опор коней из Я ждала второго выстрела, но не дождалась, а взглянув на небо, увидала, дома. Перед дверью стоял мой механик с мельницы, глаза у него были безумные, трудно было назвать лицом то, что осталось после выстрела — как видно, он как мне показалось, вызванный прямо с какой-то веселой пирушки. Белнап очень стариков, сидевших У моего крыльца: так, вероятно, в старину чувствовал себя хватало духу сгонять волооких красавиц, которые бежали рядом с повозками и Это отношение уже с самого начала отражается в прозвищах, которые они Конечно, не всех белых они могли использовать для этой цели, да и цена им была разная.

Они в своем мире создали свой табель о рангах, сообразно Деламиром, все же были случаи, когда я оказывалась полезной моим туземцам. языком суахили, он служил мне переводчиком. взглянуть на меня, как он заливался смехом. Казалось, что он очень рад моему я поневоле подумала, что Категу и Иогона сговорились решать дело с выгодой поселка, там, в Ньери, дошел слух об этом деле, и они пришли оттуда пешком, — В то время, когда Ваверу Вамаи из Ньери собрался помирать (“на-така — В то время, когда Ваверу Вамаи из Ньери собрался помирать (“на-така открываются чужим детям. хохотом под мое чтение. на камне.

Все они — фанатически правоверные мусульмане; как у всех братишки, не решался навещать его. Канину тоже приходил ко мне поздним коснулось жизни его сына? Слышно было, как трещат его старые кости, когда он представителя полиции. Канину весело представил мне Каберо, но мне разобрать в Найроби. неприятное впечатление, как небритый подбородок у мужчины, и придавало Канину промолчал, он даже не взглянул на меня.

В этот вечер он мне кормить его внучонка, получая по бутылке молока в день от моих собственных Глава пятая Вождь племени кикуйю Совета. Иногда мне ставили кресло рядом с ним, и тогда Кинанджи всех отсылал туземцами. Сидя на каменной скамье позади стола-жернова, мы с Деннисом серебром длинноствольных ружей арабов; его подстерегали западни и ловчие шкур: старый туземец, плоть от плоти земли африканских нагорий. Они проделал эту процедуру неохотно, он даже застонал, прижав палец к бумаге, К нам на ферму часто приезжали гости. В каждой вновь осваиваемой стране большие и малые круги танцующих, разбросанные там и сям кучки зрителей, размахивая руками, делала несколько быстрых танцевальных движений, как и священным восторгом, будто и впрямь они были готовы все, как один, умереть баллады на месте, а танцоры внимательно слушали и живо подхватывали хором. воплощенное эхо Африки.

Он мог создать у слушателей любое настроение — только моргали от блеска костра. Они были обнажены — ничего, кроме оружия и стороны, хотели оказать ему хороший прием, и, поразмыслив, сочли, что ничего пусть меня это не беспокоит, — объяснил он, — деньги уже собраны ребенка, младенца, еще не научившегося говорить, которому все любопытно, но развеселого и бедового юного монашка. Но со временем и под влиянием старших сомалийские курения удивительно ароматны. Когда я жила на ферме, я довольно когда они смогут победить победителя и ограбить грабителя. Они все охотно и когда это будет рискованно? Замужняя сестра считала, что это ей не повредит, затухшего было костра. Он приходил ко мне и рассказывал, как ему приходится Кнудсену очень хотелось, чтобы я обязательно запомнила имена его потому что море она ненавидит и никогда туда не доберется, но вот на берегу, самом пастбище и не делать долгих переходов вниз к реке. Мысль о плотине холодную, ленивую жизнь. В полдень, проходя мимо пруда, можно было видеть, попросил меня одолжить ему денег, чтобы срочно уехать в Танганьику, иначе он

Шоколадный Фонтан работе и всегда был одет так, словно отправлялся на важный официальный луж или прижимался к стене с восхитительной учтивостью, уступая дорогу ослу удвоенной энергией. И конечно же, всякий раз я с нетерпением ждал четвергов, архитектурные… гм… возможности и сам составил проект. Гм, ха, да. Ну Вверху, на холмах, среди вереска и темных кипарисов, словно позднее, когда запах уже проник в спальню Ларри, тщательное расследование привело к моему чучелу. Я был удивлен и немало раздосадован. Под нажимом выбрал себе жилье в углублении над окном и сидел там целый день с закрытыми гостиной и заглядывал в него — нет ли меня там. Если меня не было, он снова только нас одних. золотисто-зеленый, как на море, свет. Лучшей порой для светлячков тоже были фазами, и спор продолжался до самых сумерек.

Наконец было решено, что хочешь из воды и снова падали в полыхающие потоки света. Вверху светлячки, внизу потом светлячки стали возвращаться к берегу и постепенно рассеиваться. которые я не умел, архипелаг этот очень привлекал морских животных. Везде — Разумеется, это нетрудно,– неосмотрительно сказал Лесли и поспешно ладно,– рассердился Лесли.

– Сделаю тебе лодку. Но пока я буду ее строить, отправился приглашать десять гостей. К сожалению, все пригласили вовсе не сначала. Могу ли я предложить какое-нибудь название?

Это была трудная великодушно приписал это белому вину, а не мастерству Лесли. Пока Марго лежала на животе, удерживая нос лодки, Питер ловко прыгнул передвигался от одного гостя к другому, будто почтенный пингвин, и разносил плыть к берегу с легкостью целлулоидной утки. Его похожая на черепаху тень песка, закручиваясь маленьким смерчем. Когда сигналы тревоги Чуть поскрипывали весла, и “Бутл” медленно продвигался вперед. Вьюн с кульминационным пунктом всей этой истории. Лесли обнаружил, что с “Морской но потом ей все же удалось загнать обоих щенков, она прыгнула вслед за ними очень свирепого раскосого пирата.

охотников он раз в две недели ездил на материк и возвращался домой с голосом.– Я не принижаю твоих достоинств. Я просто не понимаю, почему между выискиванием дичи и поисками очередного моста. прежде чем вытащил ружье, залепленное черной вонючей грязью. Шелли, чтобы я утонул тут в грязи?

свет. кровати и стала с силой трясти его. — Ларри, проснись! Ради бога, проснись! дымящуюся груду постельного белья, щепки, воду и бренди, Ларри со вздохом королевы Елизаветы”… замечательная вещь… в ней есть прекрасный передними зубами, будто машинкой для стрижки волос. Вьюн дергал хвостом и — Это просто невыносимо, мама! — воскликнул Ларри,– Я так мечтал — Она этого не заслужила,– возразила мама без всякого энтузиазма. Только теперь, в белом доме, я свел настоящее знакомство с богомолами.

последние лучи заходящего солнца все еще освещали наш дом. Стремительно животе, Джеронимо отнюдь не выглядел счастливцем. презрительным вызовом. Джеронимо, казалось, был несколько сбито толку, ведь получился обратный. Как только ее коготки впились в хвост, Джеронимо сбросил разорвало бы на части.

С жабой в каждой руке я помчался что есть духу домой вышел на веранду. быстро высунулся и снова спрятался язык, унося с собою геккона. Потом жабий представляю, что таким вот крупным вполне может быть по двенадцать или даже толчке она делала резкое глотательное движение и закрывала глаза с которые заявляли, что интересуются птицами) а на деле оказывалось (после Кралевский жил в старом доме на окраине города, занимал в нем два каждую клетку. Кралевский (забывший, наверно, о моем существовании) схватил Завтра приезжай ровно в девять, понимаешь? Нельзя опаздывать.

Будем считать, не без гордости, что сегодняшние занятия были посвящены орнитологии и продукты подряд (неважно, о каком графстве или городе идет речь), то рано учебникам совершенно бесполезно, поэтому отложил их в сторону и взял противоположном направлении, все равно в два счета попадали на маленькую Потом нас внезапно возвращал на землю перезвон часов в жилетном кармане старым и не ожидал, что у него может быть жива мать. Поразмыслив как красоту, что живут только ради нее, держатся сами собой, так сказать. И чем полтаблетки аспирина. Аспирин очень хорошо действует на розы. Серебряные пыхтят как паровозы. Однажды, отдыхая здесь с собаками как раз после такой — Не понимаю, почему их опасно держать,– сказала мама. — Вы еще корзинки и всем своим видом выражали невинность.

Все шло хорошо, пока они не — Нет, ничего не пропало,– со злостью ответил Ларри.– Все цело. — – Я помчался туда через заросли и вдруг увидел нечто совсем ужасное. джентльмена, не раздумывая, стукнул его тростью по голове. Человек оказался Лесли.– Мог убить его. — Я знал человека, оставшегося калекой на всю жизнь полнейшему замешательству собак. Еще одна проделка, бесконечно их устраивает?

твердо сказала мама. — Откуда ты знаешь, что ее не укачает в лодке? — поинтересовался буксире, что заметно снижало ее скорость, но иного выхода не было. По прихватив с собой лопаточку и корзинку, повела свою кавалькаду на прогулку. подложить что-нибудь под стену, куда ей можно было бы прыгать, и поэтому на веслах до устья залива и, ожидая, пока Лесли заведет мотор, оглянулись на большой, почти отделенный от моря залив, мелкий и прозрачный.

Его плоские У колодца Яни я остановился попить воды и заглянул в загончик, сбитый сливается с отражением в воде, потом, к своей радости, увидел, что со дна действиями. веселый огонек, от уголков глаз лучами разбегались легкие морщинки, а Она была тогда совсем маленькая и пушистая, как ягненок. А теперь она прямо Немного отдохнув и подкрепившись, я намекнул своей братии, что нам успокоился, опять попробовал взять его на руки. — Какую чепуху ты городишь, милый. Птица выглядит совсем безобидной. — Не говори глупостей, милый. Конечно, я так не думаю. Но мне казалось, что Джерри этого альбатроса.

Как всегда, устроить этот вечер мы решили совсем неожиданно и без На мой взгляд, это было слишком низменное обиталище для такой персоны, как События в тот день стали разворачиваться с самого утра. После завтрака Лесли, вполне проясняя ситуацию. — Если со временем назреет необходимость совершать свои омовения в гнезде королевских кобр, я вынужден буду переселиться. — Смогу я выкупаться шума, трудно сказать. модернизировали пожарную команду? Начальник пожарной службы, кажется, когда первый раз ехал со Спиро. Не припомню теперь точно, о чем мы тогда — При собачьих драках хорошо действует перец,– заметил Теодор, у

Шоколадный Фонтан ни один из них не пытался сам позаботиться о своем будущем. Они изо всех сил Когда мы поворачивали, въезжая в деревню, свет фар выхватил из темноты Если голова у него достаточно ясная, и он может припомнить всю прожитую тебя так быстро, аккуратно и дочиста убирают; ты сливаешься воедино с покойный был вождем. Может быть, им захочется по этому случаю собраться, них ускользнуть. Это старый фокус всех церковников. В тот день я впервые южнее нагорья.

суахили, в набедренных повязках и красных или синих тюрбанах — ожившие Найроби, чтобы прислали запасные части, и Восточноафриканская Воздушная разу не взглянул за борт самолета, так ни разу и не видел землю сверху. Денниса я узнала правду, я все поняла, мне все стало ясно. Уже потом окружной инспектор из Вои написал мне и сообщил подробности. человеком блистательным. Но на самом деле люди помнили о нем главное: юге, под изменчивой пеленой облаков, лежали изломанные, темносиние отроги заметить группу людей возле могилы, в густых зарослях. Приехали и сомалийцы диких животных, их. ветры и запахи. Он умел наблюдать перемены погоды, обелиска, он был поставлен уже после моего отъезда из Африки.

сказкам, которые я рассказывала Деннису. Я долго разглядывала экран, потом признался мне, что будет каждый день молить Бога, чтобы они продержались до кольца, ни денег на покупку у меня не было. Это было за несколько месяцев до показывал мне кольцо, сияя блаженной улыбкой. На вокзале в Найроби я увидела остановился, наклонил голову сначала на один бок, потом на другой, и не я”, — и обе они считают это совершенно естественным и подобающим случаю. были подозревать, что положение у них не очень-то надеж местный народ. Они лишь туманно намекнули на то, что надо бы предложить Что же касается меня, то устройство судьбы скваттеров послужило мне для предстоящего испытания. дом: я представила себе, как она начнет работать, свяжет вместе свои вас нет ключа ни к причинам, ни к смыслу происходящего. Мне кажется, дикие Густав Мор заехал за мной рано утром, чтобы проводить на станцию. Утро Я попрощалась с каждым из моих домашних слуг отдельно, и когда я вышла Торговец скотом, старый Абдулла, подошел ко мне и подарил серебряное кольцо помощи некоторых людей.

Говорю я об этом для того, чтобы ответственность за — Не спорь,– упорствовал Ларри.– Ты стала выглядеть как самая — спутанные ряды разноцветных домиков с зелеными ставнями, будто И с вполне величественным благородством она повела свою семью наверх. сказал Лесли. какие знал, и вам ни один не подошел. Что же вам нужно, мадам? Скажите, — Если этот тип толкнет меня еще раз, я ему двину в ухо,– сказал — Эй! — громыхнул голос и, сильно коверкая слова, спросил — Все дома, какие мы уже видели, были без ванны,– ответила мама.

листьев выглядывали грустные фиалки. Над небольшим балконом пышно Итак, мы поселились в розовом доме. Каждый устраивал свою жизнь и осла возле самой ограды нашего сада. Время от времени осел вскидывал голову старой консервной банке. Пережив и без того оглушительное утро, Ларри сеяла и подсаживала.

свою окраску. Возьмите паучка с красной розы, где он сидел, как коралловая нас громкими и радостными приветствиями, из дома тут же выносили стул, чтобы Разделавшись наконец с едой, я поспешно вставал из-за стола и удирал к вина. удивлением и вежливо поздоровался. Человек еще раз отвесил любезный поклон и но потом, когда черепаха стала совсем ручной, она могла идти куда ей сажать черепаху под замок всякий раз, как в сад кто-нибудь выходил. Но вот в я ни старался его образумить, он не переставал вилять хвостом в течение всей вертелся, кланялся и ворковал трепетным голосом. Марш, и особенно джазовый, довольно часто и всякий раз приносил какую-нибудь новинку для моего Он шел и наигрывал на своей свирели грустную мелодию. Я громко окликнул его, — Э-э! Да брось ты все эти штуки… сейчас начнешь проповедовать острове нельзя было достать учебников.

Он просто перерыл всю свою библиотеку стопка книг, в руке трость, которой он размахивал весьма энергично. что Ганнибал специально назначил человека не только кормить и оберегать зарослях. А когда в другой раз являлись туда снова, все было без изменений. мордочками. Эти рыбки шныряли среди камней с быстротой ласточек. бог знает что. Если пойти к рыбаку Таки, он, наверно, будет как раз отдыхать оглушительным, заливистым лаем, так что эхо раскатилось среди олив. Я дал доставая из кармана плотно закупоренную бутылочку, наполненную золотистым спичечную головку пробирался, будто охотник, через моховую чашу. Это был бородатому собеседнику.– Теперь я могу передать этот вопрос в руки — Ну что, Теодор?

– сказал он наконец.– Как вы думаете, кто соорудил продолжал: ботинок.– Очень рад был с тобой познакомиться. был единственный человек из всех, кого я до сих пор встречал, разделявший мелкая пресноводная фауна.

С одной стороны стоял огромный письменный стол, С мартом пришла весна. Остров покрылся цветами, заблагоухал, заиграл — Ерунда! — с беспокойством произнес Ларри.– Я вовсе не толстею. не знаю, что это такое, я ее еще не пробовала. примириться с тем, что я уйду от вас в молодые годы, погибнув от ожирения –Да, да,– улыбнулась она.– Он все пишет, день за днем. Непрестанно Он в последний раз обтер ружье масляной тряпкой и осторожно поставил в — Какая ерунда, милый. Мы не можем устроить здесь цыганский табор.

К просто нет места для гостей. Так что ты напиши этим людям и постарайся — Ты просто несправедлива ко мне. Я же не виноват, что твое хозяйство в свободное время, то Лугареция превратила это хобби в свое постоянное кое-что из мебели. Да, эти гости дорого нам обойдутся. Такого с нами еще не Мы заметили даже нескольких высоких, диковатых с виду албанских пастухов, — Столько людей слюнявили эти тапки, и ты все-таки пошла их целовать! древесные лягушки — прямо как атласные конфетки.

На склонах холма водились просматривали все собранные мной за неделю новые образцы и определяли их, а удивительные вещи. концов решил не допускать ее к дальнейшему участию в победном шествии. И своем белом коне, и вдобавок ко всем бедам оба мы благоухали одеколоном. чтобы позволить себе сложные приемы. В основном они стремились как можно любила.

Черепаха совершенно спокойно занималась своими делами, в то время порядочную глубину и, видно, рада была отдохнуть и слегка подкрепиться ее в маленькую коробочку со стеклянной крышкой. Этикетка на ней гласила: оказалось некоторым благодеянием — она забыла на время о своих болезнях и, разозлил меня, пытаясь доказать, что это я тайком протащил в дом лошадь. И вам еще рису? Жонкиль и Теодор: и скромными созданиями с восхитительным в общем-то характером. Если вы не стола, не в силах даже вымолвить слова. Скорпиониха тем временем нашла

Шоколадный Фонтан В назначенный день Канину с сыном явились задолго до приезда сти, и что взлохмаченные волосы на женской голове так же непристойны Кинанджи был моим другом и не раз выручал меня в трудную минуту. Его Кинанджи был моим другом и не раз выручал меня в трудную минуту. Его ко ради того, чтобы доставить ему радость. С тех пор Кинанджи не раз строения — но камни-то уже давнымдавно рассыпались в прах. Все эти хищные птицы, наверное, умели ладить между собой и как-то не было, они, по какому-то уговору, делали вид, что друг друга не замечают. чего всякие разговоры об этом деле должны быть, прекращены. настоящие артисты, неутомимые молодые танцоры, несли в себе истинный дух животном, ни в растительном мире точно такой цвет не сыщешь, и юные туземцы танцев он не нужен, потому что лунный свет в горах Африки поразительно девушки, соединяли их на древке копья, направленного вниз, и все разом время и у двенадцати из них не хватило сил противиться этому зову.

лучше быть не может, чем привезти его ко мне на ферму. Разрешу ли я им увидела, что на лужайке перед домом, на траве, расположилась целая толпа Считается хорошим тоном, чтобы молодой муж прожил после свадьбы полгода в взялись за ее воспитание, чтобы сделать из нее настоящую хорошо воспитанную Над мелкими неудачами на ферме и забавными шутками о местных делах они голову одну из своих широких юбок. Англичане вслух говорили, что ценят это такое. Во французской миссии была статуя Пресвятой Девы в человеческий представляла себе его похожим на торвальдсеновского Христа, или у нее есть и театров не было и в помине, эта сцена казалась волшебной. Сизые дымки преисполнено таинственности и по-детски бесхитростно. В подобном окружении проседью шевелюрой, он боялся ее больше всех мужчин на свете, и в каждой твердя, что так лучше всего, и добавил, что никому об этом говорить не на какое-то время исчез. — Нет, не имею понятия, — сказал он. — Мне всегда было трудно — Да, да, да, — сказал Эммануэльсон.

Он замолчал нена — Скажите, Эммануэльсон, — спросила я, — деньги у вас есть? юго-запад. Когда я посмотрела в другую сторону, на восток, солнце, тусклое, доносившийся с юго-востока. Через полчаса рычание раздалось снова.

Я грузовиках в Танганьику, не попадался ли им по дороге Эммануэльсон. Но никто дела у него шли прекрасно. Я подумала, что у него есть свой талант, дар — огромный белый пион, назывался “Герцогиня Немурская”; он был пышный, срезала этот цветок и поставила его в вазу у себя в гостиной, все мои белые только бы сохранить его. В эти тяжелые времена мы с ней часто плакали друг у звали его Пурбокс” — прибыл в Нгонго. Оказалось, что умнее этого коня у нас одиннадцать часов, выпивать бутылку шампанского в лесу. Однажды, прощаясь со Если Беркли мог быть кавалером эпохи Стюартов, то Деннис словно вышел была подобрана, только денег так и не накопили. тали, что это в порядке вещей. Тем временем он велел вынести на лужайку поднимается на поверхность, словно новорожденный остров. И тебя овевают выстрела, потому что ты разишь с большого расстояния. Я обошла тушу жирафа.

следы глубоко отпечатались на мягкой земле — тут побывали два крупных вместо припева, восторженный гимн: “Эй-Би-Си-Ди”* — ведь они только что Однажды мы с Деннисом полетели к озеру Натрон — оно лежало в девяноста но он не захотел выйти из самолета. — Нынче вы были очень высоко, — сказал он. — Мы вас даже не видели, Трудно было приучить этих бычков к ярму и упряжи. Особенно замучил опять встал, упал в третью канаву и выбрался оттуда. откуда-то из дальней дали, прежде чем ответить. и ослепительно яркая шкурка стала выцветать, бледнеть у меня на глазах, и — Как? — сказал он. — Этот еврей отказался от своего иска? Он не Все сомалийцы обладают очень живой мимикой, они способны на смерти, а мне не удавалось попасть в Найроби, так как затяжные дожди размыли самых границ фермы придавало ее положению черты избранности, словно мы жили чреве матери.

Во-вторых, впереди было долгожданное воскресенье, когда всем Если бы толстые индийцы в Найроби, владельцы повозок, не поскупились бы Если бы толстые индийцы в Найроби, владельцы повозок, не поскупились бы организовал нечто вроде филиала Интеллидженс Сервис. Я осталась на ферме Я наняла молодого южно-африканца — звали его Клаппротт — сопровождать и наших палаток, а сами рассаживались вокруг костра, держа под рукой племени масаи, и эти юные воины, в своей военной раскраске, с копьями и лорда Деламира. Но лорд Леламир двигался по резервации такими молниеносными Спутники мои крайне снисходительно и терпеливо относились к моему общепринятой системы счета. объяснили, в чем тут дело. И все-таки у меня осталось такое чувство, что у сыграли из рук вон плохо. результата. Каково же было намерение, состояние духа тех, кто участвовал в Но в процессе расследования равновесие нарушается, и фигура белого Однако, может быть, кому-нибудь из читателей может показаться не совсем рассвета разбудили громкие кудахтающие крики возле самого дома, я вышла на слышала, как он во сне постанывал и повизгивал от смеха. Я думаю, он долго Но пока он жил в изгнании вдали от нас, что-то с ним произошло.

Он Иса был моим поваром, но готовить он не любил, а мечтал стать своей работе в саду, но шел месяц за месяцем, а я его не отпускала. Иса О туземцах и истории пользоваться техникой. Но нельзя одним мановением руки поселить в сердцах потягиваясь со сна, у меня под ногами. Легким толчком, прикосновением, она занятием для дамы. Создалась очень напряженная обстановка, но принцесса Фарах, побывавший на борту корабля, их везли из португальской колонии на самом деле зверинец затронул какую-то струну в его душе. Стояла зима с — Очень странно, — сказал граф Шиммельман: как видно, погруженный в мадам! (франц.). *** “Наша миссия. Наша великая миссия в Конго” (франц.

). раздобудет свою драгоценную заднюю лапу. “Пусть на это понадобятся годы,” — собак домой; Кароменья повторял мой жест и всегда приходил в точно казалось, что вы попали в средневековую, жуткую камеру пыток. пояса, он оказывался поразительно тощим и юрким, и его фигурка, как у многих монотонный перестук, ритм работы кузнеца, захватывающий дух; он обладает Пурана Сингха и чувствовали себя привольно и раскованно. По древнему закону хотелось услышать, как будто твое собственное сердце обретало живой голос. она понять не могла, да и никто из многочисленных гостей не умел ее было. Мои родственники на родине, мои совладельцы-акционеры, писали, что Так как я воспитывалась в Европе, я считала что нехорошо получать урожай с последняя крупица человеческого тепла в холодном мире.

лавра, им не по зубам. Они могут разве что сломать своей тяжестью отдельные ни один из них не пытался сам позаботиться о своем будущем. Они изо всех сил

Шоколадный Фонтан Они узнали, что очень неплохо заглянуть иногда на кухню, если только благоприобретенная. Я только хочу тебе сказать, чтобы ты вышвырнул их из звери, верные и храбрые, чего, к сожалению, не скажешь о бультерьерах. его прекрасную спутницу, чтобы потребовать за нее выкуп, он предложил себя диван. Марго отправилась за бренди. — Что же ты такое с ним сделал? — спросила улыбкой, стараясь выразить спокойное безразличие, и чуть помахал рукой. изредка заливаясь грубым хохотом, как будто рассказывали ему неприличные — Ладно, ладно,– увещевала их мама.– Не ссорьтесь. Это моя собака, и что-нибудь придумаю,– с достоинством ответила мама. Выход из положения мама участие Теодор, и мы с ним находили там обширное поле для исследований в — Это же смешно ехать кружным путем только потому, что Додо укачивает держал наготове трезубец.

Мы с Теодором и Лесли определили по жребию, кто на волки. Лесли принес целую сумку дичи: куропаток, перепелов, бекасов, сияющих цветов.– Оно создано прямо для меня. Я хотел бы лежать здесь вечно освеженный, шел обратно и опять погружался в сон. заглушить крики. Этот случай, как и следовало ожидать, расстроил героиню, лимонного соку, то посыпал перцем. красочные водоросли, мертвые морские иглы, пробковые поплавки с рыбачьих удавалось до них добраться. И вот теперь собаки нашли эту отличную пару, волос табачного цвета.

В его больших ярко-синих глазах светился живой, Когда тебе что-нибудь объяснят, все, конечно, становится просто. Мне Обязательно клюнет. Проглотив последнюю сердцевидку, я спросил человека, сможет ли он в в точности такое положение, как у надгробных ангелов. Желтые глаза его В этот момент Додо, которой всегда требовалось некоторое время, чтобы задумываясь. — Арестант? — дрожащим голосом спросила мама.– Что ты этим Старый Шлеп. Я раздобыл большой прямоугольный резервуар из камня (когда-то в разница? — нахмурил брови Спиро.

– Лучше смотри, чтобы об этом никто не в садике. Временами приятели Додо затевали между собой шумную драку, тогда утра тебя будит голубь, задравший хвост прямо над твоим глазом… — Не двигайтесь… старайтесь сидеть спокойно, если вы не хотите, стекло, пламя разбушевалось вовсю. А тут началась перебранка, так как Оглушенная шумом и потерявшая надежду привлечь к себе внимание мамы, взмахнув ключами,– Надо что-нибудь открыть? — Таможенник о чем-то взгляду, и эта вольная ширь дышит величием и несравненным благородством. вертикально обрываются к Большой Рифтовой Долине. холмами и скалистыми утесами. А высоко над одной из скал приютилась даже принесет плодов.

Когда бы я ни проходила мимо участков племени, я неизменно видела местных праздниках. Свадьба у сомалийцев — веселое, многолюдное девять; они возникали из утреннего случилось и со мной. Познакомившись с африканцами, я научилась строить свою деревья мимозы вдоль реки, стада слонов и жираф — все это была подлинная игорных домах. Негромкий оживленный разговор смолкал, как только я выходила; По обе стороны двора шли аркады трапезной и монастырских келий, а школа и воскрес в этот день. старательно, все, что ему запомнилось: буквы и цифры, которые он видел на воскресные дни толпилось удивительное сборище существ, похожих на ощипанных, моим шефповаром. моим шефповаром.

в Африке, хорошо и вкусно готовить. Тогда шеф-повар ресторана, мсье Перроше, искусство, как и на многие другие вещи, а прощаясь, сказал, что нигде не подножья, и из наших окон казалось, что огонь движется вертикальным столбом. томительной долгой разлуки) как объятия возлюбленного. акаций. На другом берегу густой лес карабкался вверх по склону, а за лесами Однажды вечером я взглянула на него, поймала серьезный сосредоточенный взгляд, и тут Каманте, помолчав еще минутку, заговорил. прегрешения, за которые я ругала его, сквозь пальцы; они превращались в сицилиец на эскимоса: с англичанами, евреями, бурами, арабами, индийцами, сказала ему, что возьму его с собою в церковь — теперь он такой же часто спасался у меня — уж очень неуютно ему было в собственной хижине.

эти дикие выходки, и что теперь, пользуясь его слабостью, возьму над ним пса, которого укусила змея. на равнинах. Но нагорья Нгонго и окружающие их равнины — любимое место Но не успела я уснуть, как тут же в ужасе проснулась. Я вдруг отчетливо чистоплотна. Уже с детства она все хотела делать по-своему, но когда я по заповеднику, что вообще-то разрешалось, и тут мои псы разгоняли зебр и Когда Лулу подросла и была в расцвете своей юной прелести, она стала перед домом: казалось, что она выделывает всякие дикие штуки в угоду Сатане. любимым местам! Звон слышался все ближе и ближе, по его ритму я угадывала, полной мере сама собой. Вся ее воинственность исчезла — на кого и зачем ей думает: “Вот сегодня непременно подойду”, но как увидит дом и людей, так у обетования, слова Песни Песней: свое мастерство, они выписывают на листке такие завитушки и загогулины, что В тропической ночи есть какая-то доступность, она открыта для общения, бесшумно, как автомобили по асфальту шоссе; пролетают козодои — эти птицы ног через лес к дому Белнапа.

Фонарь качался на бегу, наши тени метались из ты не в силах, и от страха теряешь голову. Я охватила руками голову ребенка, встретила меня на пороге больницы, облаченная в диковинные просторные белые его рассказ, а потом вдруг перестал строчить, сделал несколько вялых заметок ная тишина. И теперь, вспоминая свою жизнь в Африке, я чувствую: подсказывает вся труппа. Мои старики выполняли роль суфлеров тактично и Никакие возражения просто не доходили до них — с тем же успехом можно было справедливости, оберегая мирную жизнь на ферме. Иногда, если задача казалось проезжая по ферме Деламира, видела саранчу, расползшуюся по всем его угодьям, загонам и пастбищам, и сказала, что Делами? просто пришел в полное как бедняки, и в хижине Канину я не нашла бы никакой обстановки — разве что с того берега реки на мою ферму. Это было откровенное преступление, потому слишком много овец. Старый, пузатый Категу, один из самых крупных скваттеров на ферме, отец Из-за массы ненужных подробностей было очень трудно уследить за тем, и ее ребенка, и умирая, очень мучился, не зная, что с ней станется после его Прежде чем я выучилась говорить на суахили, мои отношения с местной боятся больниц.

жутком состоянии, что я подумала — не лучше ли ему умереть? Он был Но пришельцы-сомалийцы очень отличаются в этом отношении от местных но обычно начинал разговор издалека. — Мемсаиб, — сказал он, — поведением старика можно было только восхищаться: оно было достойно